Два слова о сапёрах

Телевизор, как это ни странно, иногда способен если не натолкнуть на умную мысль, то хотя бы вытащить что-то из закоулков памяти. Включил однажды, а там как раз показывали саперов и их собаку. Более сотни взрывных устройств на счету этого лабрадора с умной мордой. Сколько жизней, даже считать не буду.

А я вспомнил плачущего солдата, который нес на руках окровавленную немецкую овчарку и повторял только одно слово. "125-я, 125-я, 125-я..." Оказалось, что этот мальчишка-сапер считался просто богом саперов. Находил самые хитроумные закладки и фугасы. И нес он своего боевого друга-собаку. 125-я мина стала для собаки последней. Гравий на дороге сыграл злую шутку.

Я не знаю, как звали солдата. Я не знаю, как звали собаку. Да и скажи мне тогда, вряд ли запомнил бы, поскольку сам после успешного выхода ждал на носилках своей очереди на погрузку. Я помню слезы и повисшие безжизненно лапы. И кровь. Кровь собаки, которая заменила нашу кровь.

Меня всегда поражал тот факт, что при наличии самых современных средств поиска мин и прочих запретных веществ никто не отказывается от собак. Ну не укладывается у меня в голове, что ученые не могут превзойти обычное животное, которое, в общем-то, не приспособлено к военному делу. Собачий нос как непревзойденное произведение природы...

Я смотрел на экран и видел обычную с точки зрения боевой работы службу саперов. Буднично и без какой-либо помпы командир группы показывал самодельные фугасы, которые были только что сняты на водо-насосной станции Алеппо. Рядом лежали "заряженные" пластиковые бутылки, обрезки труб, цинки из-под боеприпасов с засыпанными стреляными гильзами пластинами пластида. И лежащая на заднем плане уставшая до безобразия собака.

Прописные истины о биологии собаки писать не буду. Наверное, каждый читатель знает, что запах для них острее в десятки тысяч раз. С точки зрения наших питомцев, мы вечно "страдаем ринитом". Специалисты говорят о капле спирта в 20 млн. кубометрах воздуха как возможном нюхе этого сапера. Не секрет и то, что для собаки разобраться в "какофонии" запахов не составляет труда. Почему-то они даже при смешивании могут выделять нужный именно им запах.

Даже "стереонюх" описывать не буду. Собаки умеют одновременно, но по-разному нюхать обеими ноздрями. Умеют сопоставлять запах. На то они и собаки. Наши помощники.

События в Сирии уже достаточно долгий период времени не сходят со страниц мировой и российской прессы. Мы видим летчиков, которые наносят удары по позициям террористов. Мы видим разведчиков, снайперов, медиков. Но мы почти не видим тех, кто идет потом. Тех, кто рискует не меньше. Тех, для кого война не какой-то временной отрезок службы, а постоянное, беспрерывное состояние жизни. Независимо от места службы. Независимо от времени службы. Почти независимо даже от должности. Наверное, генералы-саперы сами не разминируют взрывные устройства. Но офицеры разминируют. И даже часто выгоняют солдат в наиболее серьезных случаях. Даже полковники. Сам видел.

Когда в 1924 году при курсах "Выстрел" стали готовить собак-саперов, точнее, проводить опыты по использованию собак в военном деле, вряд ли кто мог подумать, что совсем скоро эти собаки спасут тысячи, десятки и сотни тысяч жизней. Когда-то, в глубокой для большинства читателей древности, 70 лет назад, собаки обнаружили 4 миллиона мин. Миллиона!!! А кроме этого, другие собаки спасли почти 700 000 жизней советских солдат. Да что там, ценой своей жизни собаки уничтожили более 300 немецких танков...

Я служил в других войсках. Честно, по молодости считал, что наша тельняшка дает мне право смотреть на саперов как на стройбат. Тыловики... Воюем мы, а они... Но после первой же "заварушки" в своей жизни понял простую военную правду. Разведка осыпается наградами по самое «не могу». Живет мало, но герои априори. А саперы — это муравьи войны. Не я первым иду на передок. Первым идет простой сапер. Он рвет проволоку. Он снимает мины. Он первым попадает под обстрел, когда наступает "она".

Я видел собак-саперов. Я видел молодых, под тридцать, ротных саперов, которые не воевали. Они вообще не вояки. Они просто снимали фашистские мины. Они просто подрывали то, что почему-то не подорвалось во время стрельб. Они тащили "бомбы" времен гражданской войны со дна реки...

Блин, без тельников. Без беретов. Без кучи значков за воинские заслуги... Они даже с парашютом ни разу не прыгали... Собаководы, елки-палки. Вояки...

Саперы, я думаю, мне можно такой вывод сделать, самые смелые солдаты войны. Именно смелые. Потому что мы идем в бой первыми. Мы не знаем исхода боя. Мы знаем, что надо… Это всё. Пехота идет в бой потому, что "только пока яйца пехотного Ваньки не зависнут над окопом противника", рубеж не взят. Кто и сколько гибнет — не вопрос. Судьба. Или грудь в крестах, или голова в кустах.

А потом идут саперы. Идут один на один. Каждый раз в рукопашную со смертью. Без пуль вокруг. Без разрывов снарядов. Они идут молча на войну. И погибают молча. Так же, как их собаки.

Я никогда не писал о саперах. Я никогда не писал о собаках-саперах. Исправляюсь.

Война в Сирии, как и любая война, закончится. Своё получат все. Кто-то ордена и медали. Кто-то просто мирную жизнь. А кто-то продолжение войны на многие годы. Сколько всякой дряни после войны в земле остается, рассказывать не стоит, наверное.

Мы вспоминаем о медиках только тогда, когда какая-то сволочь совершает военное преступление и бьет по госпиталю. Мы вспоминаем о военных инженерах, когда надо переправиться через реку. Мы вспоминаем о РЭБ, когда "эти козлы" уж очень красиво укладывают бомбы на позиции.

Я, кстати, ещё спрошу, почему наши девчонки-медсестры и профессор-педиатр оказались в километре от линии фронта. В километре! Там, куда летит не только высокоточное или дальнобойное, но и простая мина из 82-мм миномета.

Честно, хотелось рассказать о войне. Хотелось, чтобы вы поняли, что это такое, война. Просто поняли, почему не простят солдаты и офицеры гибели девчонок-медсестер. Поняли, почему любой солдат в Сирии герой. Почему даже собаку совсем не героического вида нужно уважать. Просто герои не только были. Герои и сегодня есть — вот они. Эти простые, часто просто растерявшиеся перед микрофоном или камерой мальчишки. Мальчишки, которые не опозорили отцов, дедов и прадедов.